В своём раннем детстве я проходил службу в детском садике № 50 в городе Воронеже, потому что там жили мои родители. Я не буду подробно описывать своё ежедневное пребывание в этом веселом месте. Вернее — расскажу об одном случае, который я и помню из всей детсадовской жизни (можно напрячься и ещё вспомнить, но этот случай запомнился в красках и запахах). И вот это памятное заведение:
Тут лето, а тогда была зима — такая сказочная, что Норштейн потом документальный мультфильм по ней снял.
И вот в процессе беседы с птицами и аппетитом, заглушённым вкушением яблок, я прозевал, когда все пошли на обед есть первое, второе и третье ртом. И двинулся в садик уже в гордом одиночестве, оглядывая снежные просторы и художественно великолепные окрестности. И вот когда я подошел к двери, то мне её блестящая на солнце драгоценно-металлическая ручка показалась невообразимо вкусной, слаще мёда или другой какой сладости, так что я не удержался и облизнул её.
Физические законы сработали неотвратимо, и преступник этих законов был сразу обречен на наказание — фиксированием головы, отключением голоса и полным одиночеством. Я сейчас не помню, как я весело проводил время, которое в детстве тянется невообразимо долго и скучно, но, видимо, потеплело и язык отклеился (а может быть я через язык нагрел всю ручку — да, и двери, и детский сад в целом).
Короче, я освободился, как крестьяне в 1862 году. В смысле — куда идти, к кому податься? Дверь при всех моих усилиях я не мог открыть.. Да и руки боялся приморозить к сладкой ручке.
Пришлось вспоминать дорогу домой, которую мне до этого не требовалось помнить — меня папа водил полусонного. А сейчас меня посещали тревожные и пугающие мысли: «Мы вязнем и тонем в сугробинах снега; Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега. Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути»
Тем не менее я преодолел этот путь на родину:
До дома номер 46, дробь 8 по улице Ростовской — так он выглядит сейчас. Подоблез, и в наше детство были палисадники с красивейшими цветами и кустами, как на картинах у Sally Swatland, но только до небес.
А я же как в детстве думал — что папа меня в садик отводит и идет домой до вечера в скуке ждать, чтобы меня из садика забрать. Я и особо даже не думал, как я такую же дверь в подъезд открою — это была уже другая задача: «Мы в город Изумрудный Идем дорогой трудной, Идем дорогой трудной, Дорогой непрямой».
И когда я подошел к подъезду, то дверь открылась и вышел папа, который абсолютно случайно пришел на обед домой и уже собирался уходить. Его удивлению и изумлению не было предела после моего рассказа («Слышит мама голос Колин: — Мама! Мама! Вот где я! —Дядя Степа был доволен: «Не распалася семья!»...)
И мы с ним никуда не пошли — я в сад, а он на работу...
Я и сейчас иногда на работу просто так не хожу — «сижу дома с папой»...
